Ворд показывает, что этот текст я написал в 2009 году. Текст большой, так что полностью его не печатали. А вот где печатали отрывки, я уже не помню.

Из жизни ректора

Сейчас Станислав Набойченко Президент крупнейшего на Урале ВУЗа, председатель совета ректоров вузов Свердловской области и Уральского федерального округа, вице-президент Всероссийского союза ректоров, доктор наук, профессор, член-корреспондент РАН, заслуженный деятель науки и техники РФ. Он не просто Президент, он символ нашего высшего образования – недаром мы видим его постоянно на различных мероприятиях то рядом с Росселем, то с Чернецким. А знаете ли вы, что:
Когда был Стасик маленький
С кудрявой головой.
Он тоже бегал в валенках
По горке ледяной.
Вот об этой золотой поре Станислава Набойченко, а также о серебряной и бронзовой я и расскажу.

Часть I Школьные годы чудесные

Куда уходит детство…
Детство у Стаса было исключительно тяжелое и безрадостное. Отец погиб на фронте, в Свердловске родни никакой не было – ведь они были эвакуированные с Украины. Мама работала учительницей и на ее жалкую зарплату должны были жить три человека – у Стаса была еще сестренка. Обитали они в одиннадцатиметровой комнате – вода в колонке, туалет на улице, печка в доме.
Сильным стимулом к действию у Стаса, как, впрочем, и у многих его сверстников, было постоянное чувство голода. Он постоянно искал места, где можно было бы заработать денег на еду. Уже класса со второго собирал и сдавал вторсырье, пилил и колол дрова. За кубометр осины тогда давали 15 рублей, березы – 30. По этике тех времен было неприлично просить денег у мамы, да и не было у нее лишних денег, а воровать Стасу не позволяло воспитание.
Когда заканчивался учебный год. Стас прятал ботинки под кровать, и все лето бегал босиком – и для здоровья полезно и обувь сберегалась. Одно плохо – ребенок интенсивно рос. Перед наступлением нового учебного года он надевал ботинки – а они не надевались. И где взять деньги на новые?
Одевался Стас скромно, как и вся молодежь той поры. Было вполне нормально ходить в штопаных носках и заплатанной рубашке. К одежде тогда предъявлялись три требования: чистая, выглаженная, неброская.
Увлечения тогда, в денежном выражении, были очень дешевые. Самым дорогим был поход в кино. Билет стоил один рубль, и надо было умудриться накопить его за неделю. По ценам того времени на эти деньги можно было купить треть булки. Мороженое и конфеты были изысканным лакомством и не всегда бывали в продаже. А из доступных были морковка, репа, яблоки.
Тяжело жилось Стасу, но, тем не менее, ему завидовали многие мальчишки: «Тебе хорошо, у тебя отца нет, тебя никто не бьет». У многих отцов, прошедших войну, была расшатанная нервная система, и они исповедывали единственную систему воспитания – ремень.
В школе был кружок «Умелые руки», в работе которого Стас принимал активное участие. У него даже кличка была «изобретатель». И в школьной пионерской организации Стас был не из последних. Он состоял членом совета дружины и председателем совета отряда.

Ребенок был весьма энергичный
Пока вырисовывается весьма благостный портрет. Но лопатки у Стаса не чесались. Он рос отнюдь не пай-мальчиком, а был обычным школьником, шаловливым, но не пакостным. И стекла бил, и на трамвайной «колбасе» ездил, и за машины сзади цеплялся. Вредным мужикам к двери подвешивал стучалки на ниточках. За ниточку дергает – стучалка стучит. Хозяин дверь открывает – а на пороге никого. Зимой копал в снегу ямы, а потом сверху чем-нибудь прикрывал – и прохожий, не разглядев ловушку, проваливался.
Дневник у Стаса был довольно оригинальный. «5,5,5,5» а потом запись: «Безобразно вел себя на уроке химии». Потом опять «5,5,5» и запись: «Вызываем в школу родителей».
В 6-м классе у Стаса появилось увлечение – извлечение сучков из досок методом взрыва. В сучке делалось отверстие, забивалось спичечной намазкой. Потом удар гвоздиком, взрыв – и сучок вылетает. Вначале Стас тренировался дома. Начал он с пола, объяснив маме, что теперь вся лишняя вода при мытье полов будет стекать в подпол. Потом перешел на входную дверь, чтобы через дырочки было видно, кто пришел. И только затем, набравшись опыта, перешел на школу. У него в парте был крупный сучок – никак вылетать не хотел. И вот Стас забил туда очередной заряд, вставил гвоздик – и раздался звонок на урок. Учитель зашел и все встали. А перед Стасом стояла девочка Люся с длинными и красивыми косами – сам бог велел за такие дернуть. Стас и дернул. Люся повернулась и, выкрикнув «дурак», попыталась ударить его по голове тяжелой хрестоматией. Он вовремя отклонился, и удар пришелся по гвоздю. Громкий хлопок – и вылетевший сучок попадает в плафон. Плафон вдребезги и все в стекле. На неделю Стаса исключили из школы.
Или взять танцы. Это сейчас, хоть запишись на афишах «Вечер танцев», а все рано будет дискотека. А вот раньше… Самым любимым из разрешенных танцев у Стаса была молдавская полька. По тем временам она была очень сексуальна. В ней, в одном из движений, можно было партнершу брать за талию, два раза с ней повернуться, а потом опять как в па-де-грассе. И однажды Стас, танцуя с одной девочкой, приблизился к ней плотнее, чем позволяли нормативы танца. Она ему тут же как стукнет по шее:
- Будешь еще так себя вести, не буду с тобой танцевать.
Стас потом в танце демонстративно на полметра от нее отходил.

Ребята и зверята.
В летние каникулы мама у Стаса подрабатывала экскурсоводом в зоопарке. Чтобы не оставлять ребенка без присмотра, она брала его с собой. Благодаря этому Стас узнал все о животных и, принимая участие в зоовикторинах, проводимых среди посетителей зоопарка, часто получал призы. Призы были живые. Кто только не побывал у него дома – ежик, морская свинка, черепаха, кролик, зеркальный карп, собачка. Но у всех зверушек был печальный конец.
В те годы не было шариковых ручек, зато в каждой семье хранилась бутылка чернил. У Стаса эта бутылка, за неимением места, стояла под кроватью на полу. Мама недавно пол покрасила, и он так красиво смотрелся. В первую же ночь ежик выбрался из закутка, куда его определили, и до утра бегал. А утром мама проснулась и в ужасе схватилась за голову. Ежик опрокинул чернила и оставил следы своих лапок по всей комнате. И хоть Стас ее успокаивал, говоря, что теперь у них самый красивый пол, самый оригинальный, что у никого больше такого нет, судьба ежика была решена – его отдали в детский садик.
Хуже пришлось кролику. Он был ангорской породы и очень красивый – сам белоснежный, а глазки красные. Любимцем семьи он пребывал, пока не подрос. А подрос – начал все грызть. И однажды он сгрыз галоши! Тогда, в послевоенные годы, галоши ценились не меньше, чем модельные туфли сейчас. И даже это преступление ему простили, но кролик обнаглел окончательно и сожрал «Историю древнего мира». И вот это было потрясение – учебников не хватало, и в школе следили, чтобы ученики не рисовали в книгах, не рвали их. Пришлось кролика съесть.
А в 1954 году Станислав закончил школу-семилетку и детство его закончилось. Начались студенческие будни.

Часть II Гаудеамус игитур

За что Набойченко забрали в милицию
Блат – великое дело. Даже сейчас, когда, кажется, за деньги можно купить все, блат существует. Что же говорить о том общественном строе, который существовал раньше. Силу блата Станислав почувствовал в 1954 году. Его не брал ни один техникум – нет 14 лет, и только благодаря протекции одной из его учительниц он смог поступить в техникум имени Ползунова.
На металлургический факультет он попал случайно. Вообще-то хотелось стать маркшейдером, но председатель приемной комиссии сказал: «Больно мал для горы. А о металлургии что-нибудь знаешь?». Стас начал довольно бойко рассказывать, после чего его отправили на металлургический факультет, на специальность «Металлургия тяжелых и цветных металлов».
Впоследствии эта специальность стала делом всей его жизни, но, надо честно признаться, поступая в техникум Стас руководствовался чисто меркантильными соображениями – в техникуме давали стипендию, а это пусть маленький, но все-таки взнос в семейную кассу.
Первые большие деньги Стас заработал в 15 лет. По блату (ведь на этот раз ему не было 16) его взяли рабочим в геологическую партию. Работали на Северном Урале, бурили скважины. Воспоминания об этом лете у Стаса остались не совсем хорошие: тяжелый труд, дикие места, уголовники, ссыльные, мошка и комары. Зато он заработал 1200 рублей – это 4 стипендии.
Домой Стас поехал в той же одежде, что и работал, так что видок у него был биндюжный – поношенная шинель, рюкзачок, на поясе нож. И во время пересадки на площади 1905 года милиционер, обративший внимание на нож и на вид, завернул ему руку за спину и отвел в отделение. Там обыскали и нашли в нижнем белье 12 купюр сотенными. Стаса посадили в КПЗ и он несколько часов просидел в компании какого-то пьянчужки, пока милиционеры устанавливали правдивость его показаний. Потом отпустили и все деньги вернули, только нож оставили. На эти деньги Стас купил туфли, а остаток отдал маме. Для нее это было приятным потрясением – сын стал сам зарабатывать.

Отец двух детей
Техникум Станислав закончил в 1958 году и тут же поступил в УПИ. А в УПИ, как и во всех институтах тех времен, первый курс в полном составе ехал на картошку. Поехал и Стас – в шинели, которую он взял у зятя (сестренка к тому времени замуж вышла), с солдатским «сидором» на плече. Девчонкам-сокурсницам сказал, что демобилизовался из армии и у него есть жена и двое детей. Девушки обращались к нему на «вы» и звали «Станиславом Степановичем». Стас завоевал у них такой авторитет, что с ним советовались даже на любовные темы: «Я вот с Николаем хочу пойти потанцевать. Он, по-вашему, хороший парень?».
Трагедия наступила в предпоследний день, когда пришел нормировщик и сказал: «Вот тут у вас какая-то малолетка есть в группе. Из-за нее мне все пересчитывать пришлось». Стали выяснять, что за малолетка, и когда узнали, что это демобилизованный солдат Станислав Степанович, потрясение было неимоверное. Вначале девчонки неистовствовали: «Сопляк! Как ты мог! Мерзавец!». Потом отошли, рассмеялись. И долго еще они ему ехидно говорили: «Станислав Степанович, можно мне ваш конспект взять?», на что он отвечал: «Нет, Вероника Петровна, вы не заслужили».

Главное, чтобы костюмчик сидел.
В техникуме, да и первые 2 курса института, Станислав ходил на занятия, как и многие другие, в лыжном костюме. Это было и дешево и удобно. Такая одежда обходилась в треть стипендии. А вот настоящий костюм у него появился только на третьем курсе. Конечно, на него пришлось копить, но Стасу было не привыкать. Он и в каникулы подрабатывал и на праздники. Деньги клал на сберкнижку, а потом каждый месяц снимал по 10 – 15 рублей, как добавку к стипендии.
В том же году, незадолго до покупки костюма, Стас, в составе команды, стал чемпионом области по волейболу. По этому случаю им выдали специальные значки. И вот он прикрепил этот значок на пиджак и пошел на танцы – ему казалось, что в костюме он самый красивый, самый модный, самый крутой. Ведь танцы в те времена, были, отчасти, ритуальным мероприятием. Парень должен был высмотреть девушку, которая не откажет. И позор был парню, если девушка отказывалась с ним танцевать, он мог уходить с этого вечера. Стасу в тот вечер повезло, и приглашенная им девушка протанцевала с ним весь вечер.
Потом выяснилось, что костюм сильно мялся и требовал постоянной глажки, но более приличные костюмы стоили в 2 – 3 раза дороже.

Часть III Маленькие рассказы про большого Набойченко

Набойченко и кот
В доме кроме Станислава Степановича и его супруги живут еще пес и кот. Станислав Степанович в собачке души не чает, как и она в нем. Собачка беспородная, но похожа на лайку. Уезжая в отпуск, приходится брать ее с собой, поскольку без хозяина песик грустит и отказывается от еды.
А вот кота завела жена. Это перекормленный бездельник, с трудом стоящий на ногах. Кот Станислава Степановича не любит, а тот его просто ненавидит и война между ними идет не на жизнь а на смерть. Станислав Степанович считает своим приятным долгом подпнуть его при встрече, а кот, когда врага нет дома, залазит на его рабочий стол и метит лежащие там бумаги. Вот такое мерзкое животное.
Когда его хозяйка уезжает, то оставляет мужу инструкции по кормлению кота. Кот тут же прощает все обиды, и этот месяц у них проходит мирно. Но как только хозяйка возвращается, кот тут же залазит на рабочий стол Станислава Степановича и… Помириться с ним? Но у него такие наглые глаза, он так смотрит…

Как Набойченко использовал свое служебное положение
А использовал он его, будучи ректором, следующим образом. Все сотрудники УПИ, откомандированные за рубеж, должны были по приезду подарить ему несколько металлических монеток того государства, где они пребывали. Если же они забывали это сделать, то он характеризовал их командировку как недостаточно успешную. Собирал он монетки бессистемно – что привезут, однако основательно подготовился к выходу на пенсию. Он и книжки накупил по нумизматике, и альбомы для монет. К сожалению. командировки в УПИ несколько однобоки и в коллекции не хватает монет из Африки, Южной Америки и островов Океании. Станислав Степанович переживает по этому поводу, поскольку его мечта – собрать монеты всех стран, входящих в ООН.
На рабочем столе у Станислава Степановича стоит проволочное деревце, увешанное мелкими монетками различных стран. Это дерево ему подарили сотрудники – с добрым юмором и некоторой ехидцей: «Зачем собирать? Вот тебе дерево, поливай – может еще что-нибудь вырастет».

Как Набойченко стал ректором
В те времена, когда Станислав Степанович стал ректором, была жесткая партийная система и будущий ректор должен был пройти множество инстанций. Вначале был внутривузовский анализ. На должность ректора претендовало несколько кандидатур, их обсуждали в парткоме, и кандидатура Набойченко была поддержана большинством коммунистов института. После этого его кандидатуру обсуждали в райкоме и горкоме партии, а также у секретаря по идеологии обкома. Следующее обсуждение кандидатуры и знакомство с претендентом состоялось в министерстве образования РСФСР, а вслед за этим и на коллегии министерства СССР. Затем Набойченко побывал в ЦК КПСС, в отделе науки и образования, потом поехал в Свердловск, где его, напоследок, обсудили на бюро обкома. И после этого он вступил в новую должность!

Как Набойченко не стал министром
Однажды у С. С. Набойченко и Е. В. Ткаченко (министр образования в начале 90-х годов) произошел такой разговор:
- Евгений Викторович, да вы министром стали благодаря мне.
- Как так? Я что-то не понимаю.
- А вы вспомните. Когда обсуждался вопрос, кому быть ректором СИПИ, я был деканом металлургического факультета и отказался. А вы тогда были секретарем парткома УрГУ и согласились. В министры вас взяли из ректоров. А согласился бы я – и вы бы министром не были.
- Да, пожалуй логично. Даже не знаю, благодарить тебя или ругать.
- Да нет, ничего не надо.
Борис МАЙДАНИК