Взято из книги «В боях и походах». Свердловское книжное издательство. 1959

БЕЛОБОРОДОВА-МЫШКИНА КЛАВДИЯ АНДРЕЕВНА в 1919—1922 годах работала старшим врачом в городской больнице и Главном сыпнотифозном госпитале в Екатеринбурге. В настоящее время — пенсионер.

ВО ИМЯ ЖИЗНИ
Успешное наступление Красной Армии на Пермь и Кунгур в июне 1919 года заставило Сибирскую армию Колчака спешно эвакуировать Екатеринбург. Белые старались забрать и увезти с собой нее, а то, что не в силах были увезти, уничтожали. Так же они поступали с больницами и лазаретами. Из них вывозили вое: белье, хирургические инструменты, медикаменты, перевязочный материал, продукты. У одной из больниц умудрились даже оторвать все ручки у рам и дверей. В некоторых больницах для больных не осталось буквально куска хлеба. На полых койках, полунагие, голодные, больные были оставлены без надзора высшего медицинского персонала, который частью был насильно эвакуирован белогвардейцами, а частью ушел с ними добровольно.
Полностью были разграблены и выведены из строя все военные госпитали, Верх-Исетская больница, железнодорожная, детская больница Красного Креста и Рязановская сыпнотифозная. Родильный дом, Главный сыпнотифозный госпиталь и городская больница были разграблены частично. В этих больницах остался почти весь младший и большая часть среднего .медперсонала во главе со старшими врачами.
Старшим врачом родильного дома был Новиков, а старшим врачом сыпнотифозного госпиталя — я. С риском для жизни медицинскому персоналу этих больниц удалось сохранить часть имущества, уже предназначенного белыми к эвакуации. В этих больницах осталось всего семь врачей вместе со старшими, а на территории всей Екатеринбургской губернии было тогда врачей тридцать.
Вот какое наследие оставили нам белогвардейцы в июле 1919 года в области медицины: разграбленные, опустошенные больницы, лишенные медицинского персонала.
Весь медицинский персонал, уклонившийся от эвакуации, белые считали большевистским, «красным» и потому уничтожали. Все мы страшно нервничали и с нетерпением ждали, скоро ли кончится эвакуация и скоро ли придут наши.
Больных было много. Только в главном сыпнотифозном госпитале лежало около 500 человек. Перед администрацией стояла очень трудная задача — снабдить госпиталь всем необходимым, во что бы то ни стало достать продукты. Но где — вот вопрос.
Сначала рассчитывали достать продукты законным путем. Поехали за мукой на мельницу Макарова. По дороге увидели, что белые грабят магазин Богатеева, складывают в мешки, ранцы и карманы шоколад, конфеты, сахар, чай — все, что попадет под руку. Подъехали к ма-газину, и я обратилась к одному из офицеров, руководивших грабежом, с просьбой отпустить для больных чай и сахар. Услышав это, он пришел в ярость и закричал на меня. Как это, мол, ты — врач не выполнила распоряжения верховного главнокомандующего, не эвакуировалась, оставила больных, да еще имеешь нахальство просить для них чай и сахар. Какой ты после этого врач, если просишь для большевиков! Он в бешенстве схватил револьвер и, потрясая им в воздухе, продолжал кричать:
— Застрелю, как собаку! Именем верховного главнокомандующего Колчака приказываю немедленно эвакуировать весь госпиталь и больных. Коли это не будет выполнено, сам приеду и расправлюсь с тобой на месте.
— На чем же вывозить, ведь транспорта нет,— возразила я.
— Приказываю немедленно ехать в госпиталь, свертываться, а подводы вам пришлю.
Пришлось сделать вид, что мы поехали выполнять распоряжение.
Конечно, никаких подвод в госпиталь офицер не прислал, но был прислан карательный отряд для расправы с нами. Завхоз и заваптекой в это время отсутствовали, я делала обход госпиталя. Швейцар сумел своевременно предупредить меня, и я избежала жестокой расправы карателей.
Группе наших санитаров во главе с завхозом во время разгрома интендантских складов удалось-таки вывезти для питания больных два бочонка солонины, до 40 пудов каждый. Когда белые грабили продуктовые магазины, мы сумели достать еще два воза продуктов: манной крупы, риса, чая, сахара. Пошли на склад мельницы и у солдата, охранявшего ее, купили 50 мешков муки. Нам с трудом удалось уберечь ее от эвакуации и вывезти в госпиталь. Этих продуктов нам хватило до прихода красных. Брали мы их у своих врагов разными путями и считали себя правыми.
Перед коллективом стояла задача — уберечь все продукты. Кроме них нам пришлось спасать 33 ящика перевязочного материала, около 300 одеял и часть аптеки. Все это мы попрятали так, что карательный отряд, явившийся в госпиталь накануне отступления белых из Екатеринбурга, ничего не обнаружил.
В период междувластия работа госпиталя не прекращалась, но выздоровевших красноармейцев не выписывали, чтобы они не попали в руки белых.
Раньше больные строго подразделялись на пленных красноармейцев и солдат белой армии. Первые находились в гораздо худших условиях. Белогвардейские солдаты пользовались лучшим питанием и уходом. Мы это деление ликвидировали и разделили больных по степени заболевания.
Такая перегруппировка была выгодна еще и потому, что отступающие белобандиты не имели возможности произвести зверские расправы в красноармейских палатах. Просто не знали, за кого взяться. Мы знали, что среди красноармейцев были и большевики.
Из городской больницы эвакуировались все врачи во главе со старшим. Одиннадцатого июля обязанности старшегo врача в этой больнице приняла я. Сразу же предложила оставшемуся медицинскому персоналу скрыть все имущество, предназначенное к эвакуации. Это предложение было встречено с радостью и выполнялось с большим энтузиазмом. Самое деятельное участие в этой работе приняли заведующая аптекой Т. М. Бабина, фельдшер С. С. Протасова, австриец Иоганн, кастелянша А. Н. Протасова, медсестра Буракова и другие. Все имущество было снято с возов, спрятано в складах и закрыто всякой рухлядью. Часть его разместили на чердаке психиатрического оделения. Нам удалось таким путем сохранить столько перевязочного материала, что больница пользовалась им и жила безбедно до 1922 года включительно. Причем мы снабжали этим материалом многие военные госпитали, прибывшие потом в Екатеринбург. В этой работе больничный персонал сплотился и в дальнейшем дружно боролся с эпидемиями.
Жизнь больницы понемногу входила в свою колею, Красная Армия с каждым днем все ближе и ближе подходила к Екатеринбургу. Белые были охвачены паникой. Еще 11 июля в городе начались массовые грабежи. Их организовали колчаковские солдаты, а к ним присоединилась и определенная часть городского населения.
Особенно отличались своим мародерством и зверством анненковцы. Они разъезжали по улицам города с шашками наголо и убивали всех попадающихся навстречу евреев, китайцев и вообще всех людей, с их точки зрения «подозрительных» и чуждой национальности. Врываясь в еврейские квартиры, анненковцы производили зверские расправы с евреями и их семьями. Много было убито и ранено.
В городе и во всей губернии функционировала только одна наша больница. Все другие, кроме родильного дома, были закрыты. Поэтому все больные и раненые поступали к нам. Медицинский персонал был загружен выше всякой меры и с честью выполнял свои обязанности. Почти полтора дня беспрерывно работали мы по спасению раненых во время погрома евреев и людей других национальностей. Большинство раненых поступало в тяжелом состоянии. Раны были глубокие, с безобразно рваными краями, загрязненные, так как расправы происходили в основном на улице и жертвы падали прямо в грязь.
Потом в город пришли красные, и к нам в больницу стали поступать раненые красноармейцы. К их приему мы готовились заранее. Для раненых с фронта было отведено чистое хирургическое отделение. Им немедленно оказывалась хирургическая помощь и проводилось дальнейшее лечение. Наряду с ранеными, поступали и больные красноармейцы. Мы не отказывали в медицинской помощи никому. Долго городская больница выполняла всю работу военных госпиталей. Персонал больницы переживал страдную пору. Сиделки, сестры по несколько дней не выходили из больницы, неся бессменные дежурства. Заведующая аптекой Бабина со своей помощницей непрерывно находились в аптеке, выполняя бесконечные срочные заказы. Прачки целыми днями были завалены работой, так как белья мало, а требовалось оно постоянно и в большом количестве.
Я одна уже не могла справиться с хирургической работой в городской больнице, и мне на помощь пришла доктор Я. Л. Сломовская. Она была тогда единственным специалистом в области хирургии на всю губернию и вынесла на своих плечах огромную работу. 13 июля к нам пришел также врач-терапевт Сергей Поликарпович Шишов и взял на себя всю терапевтическую работу как по стационару, так и по амбулатории. Спокойный и неутомимый, он заражал своей энергией всех.
Ночь с 14 на 15 июля, когда в город вступили части Красной Армии, мне никогда не забыть. Помню, пробило 12 часов ночи, и по улицам галопом пронеслись казаки — арьергард белых. Потом воцарилась тишина. Люди с затаенным дыханием вслушивались в эту тишину, стара¬ясь уловить каждый звук, каждый шорох. И вдруг где-то вдалеке раздались звуки музыки. Все облегченно вздохнули. На улицах стали появляться люди. Они уже поздравляли друг друга. А музыка гремела все ближе и ближе. И вот навстречу стройно идущему отряду кавалеристов повалил народ, радостно приветствуя красных героев. Это была уже совсем не та армия, что год назад, когда она оставляла Екатеринбург. Трудящиеся встречали теперь возмужавшую Красную Армию, окрепшую, организованную, дисциплинированную, закаленную в боях.
Бодрый, уверенный вид красноармейцев быстро рассеял все вздорные слухи и клевету на Красную Армию, распространяемые белогвардейцами. В каждом доме с большой любовью и радостью встречали освободителей. Все спешили рассказать им о пережитых днях, о перенесенных страданиях.
Наутро Екатеринбург проснулся уже советским.. Опять началась свободная жизнь, и опять хотелось работать, работать во имя жизни наших людей. И мы работали, не зная усталости.